C течением мореходных лет своих обнаружил, что стал чуток и внимателен к ветру и на суше, думаю, как оно сейчас в море, если и тут-то с ног сбивает. Нежная такая радость, когда и любимая женщина тоже понимает это всё и беспокоится о тебе.
Читаю у путеводного моего старца, архангелогородца Бориса Шергина:
«Осенью, когда в море наступят дни гнева и мрака, а об отце вестей долго нет, не знала мама покоя ни днём, ни ночью. Выбежит наутро, смотрит к северу, на ответ только чайки вопят к непогоде.
Вечером заповорачиваются на крыше флюгера, заплачет в трубе норд-вест. Мама охватит нас руками:
— Ох, деточки! Что на море-то делается.. Папа у нас там!
Я утешаю:
— Мамушка, я, как вырасту, дальше Соломбалы не пойду в море.
А Соломбала — часть того же Архангельска, только на островах.
Не одна наша мама печалилась. При конце навигации сидят где-нибудь, хоть на именинах, жёны и матери моряков. Чуть начнут рамы подрагивать от морского ветра, сразу эти гостьи поблекнут, перестанут ложечки побрякивать, стынут чашки.
Хозяйка ободряет:
— Полноте! Сама сейчас бегала флюгера смотреть. Поветерь дует вашим-то. Скорополучно домой ждите.
Зимой отец на берегу, у матери сердце на месте».
--
1. Юрий Коваль, портрет Бориса Викторовича Шергина,
2. Остров Ягры, Северодвинск, Архангельская область.
